У Кейлла было достаточно таких подъемов. Но не по стене гладкого металла и не при разгуле самой сумасшедшей бури в Галактике.
Тем не менее, он начал карабкаться.
Все внимание уходило на правильную концентрацию сил. Ноги превратились в бруски прочной стали, за счет их упора в стену тело удерживалось в нише. Отталкиваясь руками снизу, Кейлл скользил спиной вверх на пару сантиметров. Переставлял одну ногу, потом вторую. И процесс повторялся. С каждым разом он становился лишь чуть-чуть ближе к вершине. Но рисковать не стоило — не удержится рука или нога, его тело отправится туда, откуда начало подъем.
Кейлл исходил потом, а ветер вихрился в нише, пытаясь подбросить его, бросаясь на тело с такой силой, как будто пробовал на излом. Легкие хотели воздуха, а ураган выхватывал его прямо изо рта. В ногах угнездилась боль — сказывалось постоянное напряжение мышц.
Но эти ощущения Кейлл запер надежной стеной своей сосредоточенности.
Медленно, но без остановок и передышек, он карабкался вверх.
Чувство времени пропало — сколько он уже взбирается, несколько минут или дней? На другие опасности было уже наплевать. Завались башня в это мгновение, Кейлл работал бы руками и ногами по-прежнему, пока не расплющился бы о землю. Даже ярость ветра не держалась в его сознании и стала просто отдаленным ревом. Кейлл не смотрел ни вниз, ни вверх, глаза, кроме стенки прямо перед собой, ничего не хотели видеть.
Спиной на пару сантиметров. Теперь одной ногой вверх, потом второй. Повторить все сначала. Еще раз. Еще раз…
Казалось, прошел целый век. Тысячелетие. Вечность. Какой-то рассудительный участок мозга Кейлла отмечал — силе и упорству даже легионера существует предел, и что он достигнут. Но Кейлл продолжал карабкаться.
И вот верхняя часть спины, отозвавшись болью, скользнула по острому краю металла. Левая рука машинально метнулась вверх и пальцы нашли, за что ухватиться. Желоб оборвался, стенки исчезли.
Кейлл был наверху.
Рывком воли он собрал последние капли сил, втянул тело на плоскую горизонтальную поверхность и покатился. На какое-то мгновение ветер намертво припечатал его к месту, где он лежал. Затем, как бы с презрением швырнул дальше, в сторону от пропасти. Кейлл заскользил и вдруг упал.
Но он всего лишь свалился на саму крышу с балюстрады шириной в стену. Правда, и тут пришлось три метра пролететь. Достаточно, чтобы стать инвалидом.
И даже в такой момент рефлексы легионера заставили его сложиться и перевернуться в падении. Он приземлился на четвереньки, смягчив удар, затем, в изнеможении, растянулся во весь рост.
Какое это было блаженство — лежать здесь, давая отдых натруженным мышцам, избавляясь от превратившегося в боль перенапряжения, и глубоко дышать под относительным прикрытием стены, возвышающейся над крышей. Хотелось лежать целую вечность. Так Кейллу сейчас представлялся рай.
Но он заставил себя приподнять голову и осмотреться. От того, что он увидел на другом конце крыши, стало очень холодно внутри — ему даже показалось, что он проглотил сталактит. Не хотелось верить собственным глазам, даже когда он поднялся на корточки.
Его не поразили округлые сплюснутые очертания космического корабля. Тот все еще был на месте и удерживался креплениями на амортизаторах, хотя вздрагивал и раскачивался под порывами ветра, как бы намереваясь взмыть в небо по собственному почину.
И, конечно, не вид двух бойцовых клонов, точно так же сидящих на корточках, сковал ледяным ужасом Кейлла. Не они, а предмет, лежащий рядом с открытом люком космического корабля.
«Золотое» тело киборга.
У Кейлла к «сталактиту» добавилось помутнение в голове. Киборг не мог воскреснуть и выбраться на крышу. Заряд, угодивший в туловище монстра, должен был превратить его сложные узлы в мусор. Первый должен был отдать концы…
Кейлл присмотрелся получше, и в голову пришла неприятная догадка.
У киборга сейчас отсутствует лицо. Швы разошлись от плеча до плеча и вниз по груди. Что-то вышло наружу. Первый не был существом, в котором технические системы и биологический организм соединялись НАВСЕГДА. Металлическое тело являлось всего лишь скелетом, чем-то вроде сложного доспеха из золотой брони, с мириадами совершенных схем и сервомеханизмов. Но эта оболочка управлялась организмом, который мог существовать отдельно от нее.
Кейлл подбил транспортное средство, но не угробил пассажира.
Преданные клоны, очевидно, вынесли, потея, золотой футляр на крышу, а там выпустили наружу его содержимое.
И вот, задержавшись в люке космического корабля, Первый показался Кейллу в истинном своем обличии. Крайне незавидном, не подходящем начальственной персоне.
Крохотный, скрюченный, едва похожий на человека. Не способный к нормальному прямохождению, он кое-как тащился на коротких ручонках, а ножки, не больше половника, немощно волочились следом. Голова чересчур большая для такого тельца, впрочем, это было единственное, что работало как следует у Первого. Напоследок мелькнуло в полуобороте лицо, то самое, опухшее, с кривыми от напряжения губами. «Тоже мне командир», — подумал Кейлл.
Нелепое существо исчезло из вида. Люк захлопнулся, тяжелые крепления отвалились от корабля, под ним с ревом забилась энергия. Кейлл очумело завопил, вскочил на ноги, разряжая обойму в корабль. Но тот взлетел, лишь покачнувшись под яростным ударом ветра, и заряд, пущенный Кейллом, полыхнул на посадочном амортизаторе, не причинив ему особого вреда. Легионер выстрелил снова, умоляя ветер, чтобы он завалил корабль. Но ветер явно перешел на другую сторону баррикады, он только подбросил крейсер вверх, помогая и без того стремительному взлету. Последние выстрелы Кейлла жгли только пыль.